sharalem Небо блещет бирюзою, Золотисты облака; Отчего младой весною Разлилась в груди тоска? Оттого ли, что, беспечно Свежей радостью дыша, Мир широкий молод вечно, И стареет лишь душа? Что все живо, что все цело,— Зелень, песни и цветы, И лишь сердце не сумело Сохранить свои мечты? Оттого ль, что с новой силой За весной весна придет И над каждою могилой Равнодушно расцветет? Каролина Павлова. Февраль 1840

Александр Sharalem09.05.2010

sharalem В роще дубовой, в соседстве Эвбейского моря, Жил с молодою женою, без слез и без горя, Старый Алоэ. Жену Ифимедией звали... Каждое утро, пока все домашние спали,— Крепче других спал Алоэ,— она уходила К близкому морю; служанка ковер приносила, Масла, духи. Ифимедия платье снимала, Черные длинные косы свои распускала; Взглядом пугливым кругом побережье окинув, В утреннем ветре от проспанной ночи остынув, В воду входила; черпнувши, дрожа, обливалась И, осторожно по камням пройдясь, погружалась... Старый Нептун приходился ей дедом. В те годы Боги сближались с людьми; допускались разводы; Чаще без них обходились и брачной постели Не сторожили, как мы, а сквозь пальцы глядели. Бог и властитель пучины, объезд совершая, Мелких чиновников моря, тритонов пугая, Многих кувыркая в воду, другим в назиданье, Часто повадился к внучке ходить на купанье. Бедная долго понять не могла: неги полны, Что говорят и чего добиваются волны? Но наконец поняла; а поняв — полюбила; Каждое, каждое утро купаться ходила! Море в себя принимало ее... Что же проще? Ну, уж и нравилось это дриадам в той роще!.. Старый Алоэ, проснувшись, глаза протирая, Вздумал взглянуть на жену. Он оделся, зевая, Вышел, глядит: с набегающей пеною споря, Бьет Ифимедия волны упрямого моря, Реже, слабеет, неровно и трепетно дышит... Море, поднявши ее над собою, колышет... Долго старик любовался, глядел, улыбнулся И, глубоко осчастливленный, к дому вернулся! К.К.Случевский.

Александр Sharalem09.05.2010

RabberPlant Когда весеннее мечтанье влечет в синеющую мглу, мне назначается свиданье под тем каштаном на углу. Его цветущая громада туманно звездами сквозит. Под нею -- черная ограда, и ящик спереди прибит. Я приникаю к самой щели, ловлю волнующийся гам, как будто звучно закипели все письма, спрятанные там. Еще листов не развернули, еще никто их не прочел... Гуди, гуди, железный улей, почтовый ящик, полный пчел. Над этим трепетом и звоном каштан раскидывает кров, и сладко в сумраке зеленом сияют факелы цветов. (B.H.)

Olia Brightestli09.05.2010

RabberPlant *CRAZY* Посланный мудрейшим властелином страстных мук изведать глубину, тот блажен, кто руки сложит клином и скользнет, как бронзовый, ко дну. Там, исполнен сумрачного гуда, средь морских свивающихся звезд, зачерпнет он раковину: чудо будет в ней, лоснящийся нарост. И тогда он вынырнет, раздвинув яркими кругами водный лоск, и спокойно улыбнется, вынув из ноздрей побагровевший воск. Я сошел в свою глухую муку, я на дне. Но снизу, сквозь струи, все же внемлю шелковому звуку уносящейся твоей ладьи. (B.H.)

Olia Brightestli09.05.2010

RabberPlant Был крупный дождь. Лазурь и шире и живей. Уж полдень. Рощицы березовой опушка и солнце мокрое. Задумчиво кукушка считает золото, что капает с ветвей, и рада сырости пятнистая лягушка, и тонет в капельке уродик-муравей, и скромно гриб стоит, как толстый человечек, под красным зонтиком, и зыблется везде под плачущей листвой сеть огненных колечек, а в плачущей траве -- серебряной звезде ромашки -- молится неистово кузнечик, и, по небу скользя, как будто по воде, блистает облако... (B.H.)

Olia Brightestli09.05.2010

RabberPlant По ночам, во мгле лазурной, вспоминаю жизнь мою; поцелуев мед пурпурный в сотах памяти таю. На заре, в тени росистой, о грядущем сны мои, о цветах -- в траве душистой по краям путей любви. А уж в полдень полновластный в ту весеннюю страну прилечу пчелою красной и к твоим устам прильну!

Olia Brightestli09.05.2010

RabberPlant *KISSED* Бархатно-черная, с теплым отливом сливы созревшей, вот распахнулась она; сквозь этот бархат живой сладостно светится ряд васильково-лазоревых зерен вдоль круговой бахромы, желтой, как зыбкая рожь. Села на ствол, и дышат зубчатые нежные крылья, то припадая к коре, то обращаясь к лучам... (B.H.)

Olia Brightestli09.05.2010

sharalem Как только лунные протянутся лучи, всплывает музыка в аллее... О, серебристая, катись и рокочи все вдохновенней, все полнее!.. Порхает до зари незримая рука по клавишам теней и света и замедляется, ленива и легка... Последний звук,-- и ночь допета... В.Набоков

Александр Sharalem08.05.2010

sharalem Взгляни на озеро: ни солнце, ни звезда, ни мощные дубы, ни тонкая осока, хоть отражаются так ярко, так глубоко, не оставляют в нем следа. Взгляни и в душу мне: как трепетно, как ясно в ней повторяются виденья бытия! Как в ней печаль темна, как радость в ней прекрасна... -- и как спокоен я! В.Набоков, 24 августа 1918

Александр Sharalem08.05.2010

sharalem ..................... Тронь лютню. Это я. Увидела я, милый, что ты один в ночи, унылый и немой. К тревожному гнезду я птицей быстрокрылой спустилась с облаков посетовать с тобой. Так ты страдаешь, друг? Какую-то случайность, какую-то любовь оплакиваешь ты; измучила тебя земная обычайность,-- тень наслаждения, подобие мечты. Так пой же! Внемлет Бог. Все песней будет взято,-- минувшая печаль, сердечная утрата. Давай в безвестный мир, обнявшись, улетим. Разбудим наугад мы жизненное эхо. Коснемся славы мы, безумия и смеха. Забвения страну с тобою создадим. Сон выберем любой, лишь был бы он бесценен. Умчимся. Мы одни. Вселенная нас ждет. Италия смугла, и край Шотландский зелен, Эллада, мать моя, хранит сладчайший мед. Вот Аргос, Птелеон, как жертвенник огромный, и Месса дивная, отрада голубей; косматый Пелион, то солнечный, то темный, и -- чище серебра и неба голубей -- залив, где лебедь спит, один в зеркальном мире, и снится белый сон белеющей Камире. Поведай мне, над чем рыдания прольем? Какие вымыслы напевом раскачнем? Сегодня, только свет в твои ударил вежды, не правда ль, серафим был над тобой склонен, сирени просыпал на легкие одежды и о любви шептал, которой грезил он? Надежда, счастье, грусть -- какое скажем слово? Стальной ли батальон мы кровью заплеснем? Любовника ль взовьем на лестнице шелковой? Иль пену скакуна мы по ветру метнем? Поведаем ли, кто в обитель ночи синей приходит зажигать лампады без числа, чтоб теплилась любовь, чтоб жизнь была светла? Воскликнем ли: "Пора, вот сумрак, о Тарквиний!"? Сберем ли жемчуга, где океан глубок? Пойдем ли коз пасти, где горько пахнет дрок? Укажем ли тоске небесные селенья? Возьмет ли нас ловец в скалистый горный край? Взирает на него, грустит душа оленья, жалея оленят и вересковый рай; но он вонзает нож и тот кусок добычи, то сердце теплое бросает жадным псам. Изобразим ли мы румяный жар девичий? В сопутствии пажа вошла она во храм и подле матери садится, но забыла молитвы, замерла, уста полуоткрыла и слушает, дрожа, как гулко меж колонн проходит чей-то шаг и дерзкой шпоры звон. Прикажем ли взойти на башни боевые героям Франции, героям древних лет, чтоб песни воскресить пленительно-простые, что славе посвящал кочующий поэт? Ленивую ли мы элегию напишем? От Корсиканца ли про Ватерло услышим, и сколько ковыля людского он скосил, пока не налетел дух ночи безрассветной, не сбил его крылом на холмик неприметный и руки павшему на сердце не скрестил? К столбу ли громовой сатиры в назиданье прибьем продажное памфлетчика прозванье, который с голоду из темного угла выходит крадучись, от зависти трепещет, на веру гения беспомощно клевещет и к лаврам тянется венчанного чела? Тронь лютню! Лютню тронь! Молчать мне нестерпимо. Вздувают мне крыло весенние ветра. Сейчас я улечу, покину мир любимый. Дай мне одну слезу! Бог слушает, пора! ..................... В.Набоков

Александр Sharalem08.05.2010